Короткие рассказы о родах

Антонина, 49 лет. Экстренное кесарево сечение на 32-й неделе по причине отслойки плаценты

Сколько помню эту беременность, я безостановочно вязала. Мы все тогда были страшно суеверны, никаких вещей наперед не покупали. А спицы из рук выпустить не могла, чего бы там мне ни говорили. Беременность протекала легко. Даже слишком. А потом, как сегодня помню, сижу на диване, вяжу и вдруг — живот схватило. И кровотечение. Мы сразу же скорую вызвали.

Я уже миллион раз это в голове прокручивала: может, я поздно спохватилась, может, скорая долго ехала, а может, персонал в больнице затянул? Пока они меня в приемном через всю бюрократию провели, я уже стоять не могла. Помню, лежу на каталке посреди коридора. Одна. Тогда же к роддому на пушечный выстрел нельзя было родным подойти. Чувствую, теряю сознание. Хватило сил только промямлить что-то в воздух. «Мне плохо», — бормочу и отключаюсь. Сквозь сон слышала, как главврач орет не своим голос: «Вы что тут, с ума все сошли? В операционную ее! Немедленно!»

Проснулась уже ночью в операционной на кушетке со швом на животе. Раньше огромные такие надрезы делали — прям до пупка. Зову медсестру, расспрашиваю, что и как, а она глаза в пол и бубнит: «Все утром, все утром. Все доктор скажет, все скажет». Я ей снова: «Что с моим ребенком? Когда его можно увидеть?» А она все свое «все утром», да «все доктор».

Еле переночевала. Только зашли в палату на обход, и я сразу к врачу, а он только и всего: «Мы тебя спасали, некогда было остальным заниматься. Очень низко давление уже упало». И все.

Уже через месяц после выписки, когда пришла справку забирать (налог на бездетность никто не отменял, нужно было отчитываться перед работодателем, что детей нет), смотрю, а там неразборчиво так: «плод женского пола, вес 2 кг». Женского пола, значит. Моя девочка.

Все в голове прокручиваю: может, это я медлила, а может, скорая долго ехала. Бог его теперь знает. Было это в 1988 году. А через два года родился наш сыночек. Маленький такой, на восьмом месяце его родила. Всю беременность на сохранении пролежала. Страшно было на него посмотреть — такой маленький. Дышать возле кювеза было страшно. А сейчас и не скажешь — вырос какой. Иногда думаю, а если бы наша девочка выжила, не было бы у нас его. Так получается?

После операции меня перевели в послеродовую, а потом переселили от родивших к беременным. Чтобы деток маленьких не видела, наверное. Туго перевязали грудь пеленками: молоко должно перегореть — пить-то его некому. Продержали в больнице еще 11 дней и все — на выход.

Запомнилась очень одна сестричка, говорила мне: «Да чего тут расстраиваться. Еще тысячу таких родишь и три тысячи абортов сделаешь». Да, еще тысячу, думала, точно.

Дома все уже знали. Родители приехали из деревни, но мы с ними ничего не обсуждали особо. Просто молчаливая поддержка. Соседка прибегала успокаивать. «Да ладно, Тоня, — говорила она, — еще родишь. Мне вон после первого кесарева еще три раза делали и все нормально было. Еще родишь». Мне так хотелось сказать: «Вам приносили после операции живых детей. А мне никого не принесли». Но я, конечно же, промолчала.

Забрать ничего (или никого) не предлагали. Тогда такое не принято было. Может, там и забирать было нечего, я не знаю. Страшно подумать, как ее там доставали. Я и не спрашивала. Не принято было.

Выговорилась уже спустя несколько лет подругам на работе. Тогда и начало отпускать потихоньку. Но все равно прокручиваю в голове: может, я не вовремя заметила, а может, скорая медленно ехала, а может, врачи в приемной? Может, можно было что-то сделать, а мы просто опоздали?

Наша малютка Дэйжа родилась в 20.35. Два с половиной часа активных родов.

Море любви и слез! Через дверь доносился плач счастья мамы и моей подруги. Как же было хорошо! Все те же потрескивающие дрова в печи, все тот же запах смолы и теперь примешавшийся сырой запах рождения новой жизни. Я рыдала от счастья, держа свою доченьку на руках и в то же время от горя, что нет родного отца рядом, разделить слезы этого чуда. Удивительно, как, не мешая друг другу, могут сосуществовать рядом высшая радость рождения и незатихающая боль утраты…

Через полчаса мы были уже в теплой постели, в окружении самых близких и родных мне людей: мама, муж, дочь и подруга. Мне заварили вкусный горячий час из малины, смородины, пастушьей сумки, облепихи и меда, привели в порядок, обтерев теплой водой. Малышка к тому времени уже вкусно сопела у груди. Нала, как белка летяга, радостно скакала по комнате. Было уютно, тепло, хорошо… и все тот же треск дров.

Плацента родилась легко и быстро, мы с мужем вместе осмотрели ее на предмет целостности. Бережно вытерли и оставили аккуратно завернутую в салфетку до ритуала отжигания, который запланировали на следующий день.

Что еще остается сказать?.. Да, это было больно. Да, мне вновь казалось было, я помру от этой запредельной боли. Но нет, не померла и в этот раз. И не помру в следующий. Просто потому, что я женщина, и мне в родах дается ровно по плечу, ровно столько, сколько я могу вынести. Помнить об этом, когда рожаешь, – почти не реально. Все, о чем я помнила в своих – лишь то, что я мать, и я должна быть сильной, цельной для своих детей. Я могу плакать, я могу позволить себе материться, я могу молить о помощи, но беспомощно развалиться на куски и сдаться я не могу.

Я не знаю, просто ли мне “повезло” в том, что все остались живы и здоровы. Лично я просто счастлива от того, что мне никто не мешал, никто не давил, никто не оспаривал моего желания рожать так, как хотелось мне. Я счастлива от того, что мои близкие доверяли и уважали мой выбор. Возможно, им не было так спокойно, как мне, но виду никто из них не подал, напротив, я все время чувствовала их абсолютную поддержку. По мне, именно эта внутреннее и внешнее доверие, общая гармония и предопределили мое расслабленное состояние, которое позволило родам пройти благополучно.

И я по–прежнему не могу уверенно сказать, что же именно предопределяет благополучие родов, что отличает тех, кто “умеет” рожать от тех, у кого что–то “не получилось”. Я знаю лишь то, что рождение детей – не ракетостроение. Для того, чтобы родить не нужно читать массы тематической литературы, учиться на курсах, учиться дышать, вставать в позы и прочее. Все это НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО! Разумеется, есть замечательные книги на тему родов, и замечательные курсы, и все это, однозначно, помогает подготовиться и настроиться к родам. Но это не обязательно. И, как мне кажется, не так важно, как иметь рядом просто любящих, добрых к тебе, доверяющих тебе людей, тех, кто верит, что ты можешь родить сама, где бы там ни было и с кем бы там ни было. Просто потому, что ты – Женщина. Ты уже знаешь, все, что тебе необходимо знать. Ты уже – Мама

ФОТО Николь Моне

Шарлотта Бьернрам

Археологи из Университета Оулу исследовали старинную часовню в общине Вихти на юге Финляндии. Строение было построено в 1785 году и служило фамильным склепом семейства Толл. Захоронения проводились здесь в период с 1785 по 1829 годы. Найденная женщина — одна из восьми представителей семейства, останки которых исследовали ученые.

Удалось выяснить, что ее звали Шарлотта Бьернрам. Она была замужем за жителем Вихти по имени Карл Хенрик Толл, семейству которого и принадлежал склеп, и скончалась 23 октября 1808 года в возрасте 24 лет от некой болезни. Согласно распространенной в начале XIX годы практике, ее тело подверглось бальзамированию и было похоронено лишь спустя пять с половиной месяцев после смерти.

Кость, по которой определили возраст плода.

Как сообщает издание N+1, в родовых путях Шарлотты археологи обнаружили плод, выступивший наружу. Измерив длину его локтевой кости, ученые сделали вывод о том, что Шарлотта была на шестом месяце беременности. Также археологи предполагают, что «поспособствовать посмертным родам» могли пробравшиеся в склеп грызуны (как-будто до этого история была недостаточно жуткой).

Роды в гробу

«Роды в гробу» или «посмертные роды» — крайне редкий случай, но не единичный. Это происходит из-за того, что при разложении скопившиеся в животе газы выталкивают плод наружу. И, пожалуй, надо радоваться, что наши предки так мало знали об этом процессе — их жизнь и без того была полна тревог и суеверий.

К примеру, в 2018 итальянские археологи откопали тело женщины, жившей в VII-VIII веках. Она страдала от тяжелых осложнений беременности — у нее было крайне высокое давление, и ей даже сделали трепанацию, чтобы снизить его. Меры не помогли, женщина умерла, а вместе с ней и «рожденный» в могиле плод, которому как и в случае с Шарлоттой Бьернрам было около полугода.

Скелет итальянской женщины VII-VIII века

Самый ранний задокументированный случай произошел в 1551 году, когда испанская инквизиция повесила беременную женщину, а через четыре часа после ее казни из нее выпали два мертвых младенца. Правда, здесь речь вряд ли идет о скопившихся газах — скорее, к «посмертным родам» привели посмертные конвульсии.

Последний известный случай произошел в 2005 году в Гамбурге: тогда у 34-летней женщины, погибшей из-за передозировки героином и пролежавшей несколько дней в своей квартире, случились «посмертные роды». Вскрытие показало, что и плод и мать на этот момент были мертвы.